В России продолжается полемика вокруг закона о домашнем насилии. Сначала в ней участвовало две стороны – те, кто выступал за принятие, и те, кто был против. Но, когда текст проекта закона опубликовали, число мнений изменилось.

Изначальную версию документа готовили правозащитники, которые специализируются на защите пострадавших от домашнего насилия, и сотрудники организаций, которые помогают жертвам. Активная дискуссия развернулась после резонансных уголовных дел сестер Хачатурян и Маргариты Грачевой. Опубликованные предложения вызвали немало споров. Критики документа, прежде всего, опасались вмешательства третьих лиц в отдельно взятую семью и вообще разрушения ее как института общества. После этого Совет Федерации доработал законопроект, и появившийся вариант не устроил уже ни одну из сторон. Критики настаивали на тех же опасениях, сторонники говорили, что в таком виде он никого защитить не сможет. После этого началось так называемое нулевое чтение законопроекта, которое проходит сейчас в регионах. Дальнейшие действия, как предполагается, будут зависеть от тех отзывов, которые поступят.    

Законопроект обсудили на прошлой неделе и на заседании общественной палаты Самарской области. Мнения звучали разные, но в целом сошлись в одном – проблема есть и касается она, куда большего числа людей, чем принято считать. Это доказывают обращения жителей, с которыми они приходят на прием, говорит депутат городской думы и председатель Совета отцов Самары Александр Чернышев:

Проблема с насилием ведь существует не только по отношению к женщинам. Эта вариация проблемы более распространенная, о ней чаще говорят. Но проблема существует и по отношению к детям, и по отношению к старикам. И я, как депутат городской думы, лично столкнулся с ситуацией, когда ко мне на прием пришли соседки пожилой женщины, у которой сын, как говорил наш президент, с низкой социальной ответственностью, а проще говоря – с алкогольной зависимостью, отнимал пенсию. Она впроголодь живет, соседи подкармливают, они же говорят – что-то нужно с этим делать. Это широкая проблема, которая есть в обществе.   

Между тем, по словам Чернышева, предложенный вариант законопроекта – «сырой». Он опасается, что такой документ не столько защитит пострадавших, сколько откроет возможность для манипуляций, а крайности, по его мнению, всегда губительны.

Одним из краеугольных вопросов в законопроекте остается вопрос о предоставлении охранного ордера, который запрещает нарушителю приближаться к жертве. Такая система действует в большинстве стран Европы, а с недавних пор и в Казахстане, где статистически доказала свою эффективность. Главный смысл ордера – развести две стороны в пространстве – в российских реалиях упирается в квартирный вопрос, который в этой ситуации больше всего и беспокоит критиков. Как разделять, если люди проживают вместе? По словам руководителя волонтерского проекта «Знание остановит гендерное насилие», который помогает пострадавшим, Анастасии Бабичевой, как раз этот риск в законопроекте просчитан, как и опасения относительно вмешательства в семью:

В пункте 4.2 статьи 25 указано, что такое предписание может быть выдано только при условии возможности проживать в ином жилом помещении. Кроме того, такое предписание может выдать только суд, то есть для этой меры должны быть очень серьезные основания. В обычной жизни самой частой реакцией на домашнее насилие до сих пор остается равнодушие и позиция – «это не мое дело». И это может привести к самым плачевным последствиям, как мы может судить, в том числе по резонансным случаям, например, сестер Хачатурян. Вот почему я надеюсь, что новый закон вернет понятие гражданского долга в число приоритетных. С другой стороны, для всех тех, кто опасается удара по институту семьи, отдельно прописан первый принцип профилактической работы – это принцип поддержки и сохранения семьи. Более того, в статье 16 в числе прочих форм профилактической работы прописано и примирение потерпевшей стороны и нарушителя.

Между тем, у Анастасии Бабичевой тоже есть опасения, что в таком виде закон вряд ли сможет помочь, например, в гражданском браке, поскольку статус не прописан, и в случае с преследованием, которое в документе не упомянуто совсем. В некоторых случаях такой законопроект и вовсе рискует навредить – например, в случае примирения без решения проблемы как таковой.  

По мнению депутата городской думы Александра Чернышева, исполнение закона без предусмотренного финансирования и его источников ставит саму реализацию под сомнение. В обозначенном варианте не указано финансирование ни оплаты работы специалистов, ни приютов для пострадавших. Между тем, как напоминает юрист проекта "Знание остановит гендерное насилие" Светлана Чернова, минувшим летом ЕСПЧ удовлетворил иск россиянки, пострадавшей от домашнего насилия, присудив компенсацию в 20 тысяч евро. Основанием стало отсутствие в стране закона, которым государство смогло бы защитить ее в принципе. По словам Черновой, после прецедентного решения остальные иски могут рассматриваться уже в упрощенном порядке. На очереди – несколько штук.