На прошлой неделе в столице появилась новая улица. Почему это событие - уникальное?

Оно уникальное потому, что улица названа именем не государственного деятеля, писателя или философа, а всего-навсего – директора автозавода. Прецедентов, по крайней мере, в России, не знаю. Причем, - именем директора, умершего двадцать три года назад. И его автозавод тоже скончался - вскоре вслед за ним.
А улица Коломникова появилась. Улица имени генерального директора Автомобильного завода имени Ленинского Комсомола – АЗЛК-«Москвич». И людей на митинге в честь открытия этой улицы собралось неожиданно много: седые и лысые, морщинистые, но бодрые и все – с горящими глазами: как же, ведь эта улица их молодости – уже навсегда! Ведь эта улица имени человека, который сделал их жизнь счастливой. Жаль, конечно, что по миру не бегает сейчас славный родной «Москвич», что погиб он в лихие девяностые… Но он ли один? Чуть страна не погибла.

Я знал Валентина Петровича Коломникова. Первые десять лет – испытательских - я знал его издалека. Потому что я был одним винтиком в огромной многотысячной людской махине. Окна его кабинета над главной проходной светились и когда мы, первая смена, чуть свет на работу приходили, и когда уже заканчивалась вторая смена. Он знал всех – даже мастеров! - по именам.

И я гордился: и им, и заводом, и своей работой. Мы вместе создавали и «сороковую» модель, и «перспективную» переднеприводную серию «три-пять», мы ликовали от «бронзы» в супермарафоне Лондон-Мехико, мы отправляли экспортные «Москвичи» в восемьдесят стран мира!

А уж как я-то гордился в восемьдесят девятом, наматывая в своей первой кругосветке на москвичевские колеса пятнадцать тысяч американских километров! Американцы от «рашн кар» впадали в ступор. И не от того, что «сорок первый» был тогда вполне современным, а от того, что он просто – был! Что он – «кар рашн»! Они трогали его пальчиками и просветлялись: в России, оказывается, умеют не только водку пить и медведиц лапать, но и автомобили делать!

Вторые десять лет – уже журналистских – мы с Коломниковым познакомились по-настоящему. Мы были по одну сторону баррикад. Потому, что война началась. За выживание. В «Комсомолке» я писал об испытаниях новой модели, о главном конвейере и романтике дорог – молодежь откликалась и приезжала. А в августе девяносто первого мне позвонила легендарная и всемогущая Прасковья Васильевна – многолетний помощник Коломникова: никто сейчас не верит, что в его приемной никогда длинноногие девицы не секретарствовали. Прасковья Васильевна попросила меня срочно приехать. Была суббота. Валентин Петрович сидел в кабинете один. Мрачнее не бывает. Оказывается, какая-то московская газетенка в крошечной заметке обвинила его в пособничестве ГКЧП: то ли он дал автобусы, чтобы рабочие поехали к Белому дому, то ли не дал, - не помню. Но тогда и крошечной заметки, как пули, хватило бы для уничтожения человека. Он начал рассказывать. А я записывать. И впервые за всю журналистскую жизнь, я не стал перепроверять ни единого факта. И уже во вторник вышла статья: «Участвовали ли «Москвичи» в путче? » Проблема была снята.

Удивительный факт: каждый год, уже пятнадцать лет - мы встречаемся. Сначала мы были просто бывшими работниками АЗЛК. Сейчас стали ветеранами. Нам хочется видеть друг друга, хотя в былые времена мы часто схлестывались по-взрослому и никакой такой тяги друг к другу не испытывали. Что нас сплотило? Вообще-то – он! И то дело, которое мы вместе делали. Он не просто руководил огромным коллективом – он сумел создать команду. Единомышленников.

По-настоящему мы оцениваем человека, к сожалению, когда он уходит. При жизни Коломникова за глаза называли: «колыма», а АЗЛК расшифровывали как «Артель Замученных Людей имени Коломникова». А после его смерти – осиротели. Он умер в 92-м. От аневризмы аорты. Ему было всего 62 года. Он так и работал – на разрыв аорты. А ведь АЗЛК тогда был накануне серьезной реконструкции: один завод новых отечественных двигателей чего стоил! Не хуже западных, даже кое в чем и получше. И ведь его уже построили! Оставалось, как говорится, только «кнопку нажать». И где это все? Разворовали. Растаскали. Загубили.

И где наша молодость?.. А вот она – идет прямой стрелочкой вдоль поликлиник, фитнесов, магазинов – всего того, что когда-то называлось: АЗЛК. Завод ушел. И мы уйдем. А она останется – память о нас всех. И о нашем нелегком времени - перемен. Улица Валентина Петровича Коломникова.